По пути в Йоргель.
По широкой дороге в город Йоргель, шла  фигура в черном, подбитом густым мехом плаще. Высокие ботинки на шнуровке и грубой платформе оставляли в покрывшем дорогу мелком крошеве нечеткие следы, которые тут же заносились неугомонным ветром.
Причудливо рассыпались по плечам врано-черные волосы.
На бледном лице их обладательницы колючим огнем сияли пронзительно-зеленые глаза.
Чуть впереди странной девы, вздумавшей прогуляться по отмеченному опасностями тракту, бодрой рысцой трусил огромный, сплошь черный волк с порванным ухом. Его чуткий нос исследовал траву и окружающую действительность.
Его хозяйка, под плащом одетая в черное, безжалостно рваное сбоку платье, (кстати, весьма странное для климатических особенностей Северного Острова) тоже незаметно принюхивалась к густому воздуху, и можно было не сомневаться, что находить и отличать мельчайшие оттенки запахов у неё получалось не хуже, чем у её молчаливого товарища.
Но на самом деле Эрмине Вельмонт, а именно так звали необычную девушку, чья кожа была, пожалуй, чересчур бледна, а глаза уж слишком печальны, в данный момент ароматы живой природы волновали меньше всего.
Дело в том, что всего несколько часов назад она пришла в себя после забвения, в котором проспала несколько столетий! Очнувшись на мягких лапах своего спутника – Нармо – она оглядела серевшее над головой небо и поняла, что не имеет понятия ни о том, где находится, ни о себе самой.

Эрмина резко остановилась, и больно резанул сузившиеся вертикальные зрачки отблеск далекого солнца. Напрягая слух, Эрмина старалась расслышать голоса скачущих, быть может, ворчание и шумное дыхание бегущих впереди коней собак, а может, приглушенное бряцанье укрытых ножнами мечей…
Нармо ощетинил черную шерсть на загривке и глухо зарычал, капая слюной на холодную землю.
Мина метнулась в заросли каких-то чахлых кустарников, и её спутник тоже послушно скрылся в листве.
Прижавшись боком к толстому старому дереву, раскинувшему свои ветви над дорогой, Эрмина тем не менее не потеряла возможности отлично разглядеть тех, кто должен был вот-вот появится совсем рядом.

Эрмина разглядывала всадников из своего укрытия, и её изящные руки сжались в кулачки – длинные острые ногти глубоко вонзились в белую кожу. Если бы не свора охотничьих псов, людям ни за что не обнаружить бы скрывающуюся в листве деву, но умные животные живо учуяли волчий – вражий – запах и поспешили тут же разведать обстановку.
Эрмина крепко прижала к себе Нармо – ещё не хватало, чтобы матерый хищник сорвался с места, раскидывая собак направо и налево – так, как ловко и умело действовать мог лишь он – в сложившейся ситуации некстати подвернувшиеся Эрмине под руку всадники были в численном превосходстве.
Гончие окружили вампиршу и зверя, оставаясь на почтительном расстоянии. Они не лаяли и не рычали, и тем более не пытались подойти ближе, а даже, вроде как виновато помахивали хвостами, но зрачки их карих глаз вытянулись остро и недобро.
Мина легонько прикусила левое ухо Нармо, чтобы успокоить волка, уже начавшего характерно приподнимать верхнюю губу – блеск стальных клыков предвещал беду – но тут густые заросли раздвинулись, пропуская воинов, первыми спешившихся со своих лошадей.
Мина быстро скользнула взглядом по появлявшимся людям. Пожалуй, всех сразу загипнотизировать она бы не смогла – мелькание зеленых листьев и ярких одежд мужчин, а также, как ни странно, тяжелое присутствие верных псов, мешало ей сосредоточиться на нескольких персонах, а поэтому девушка быстро и точно определила возглавлявшего процессию и устремила на него требовательные глаза, воссиявшие колдовским блеском.
Предводитель этих людей оказался человеком средних лет, атлетически сложенным и достаточно привлекательным. Даже если его спутники заподозрят в Эрмине неладное (что, кстати, было вполне возможным: виданное ли дело – женщина, прячущаяся в кустах с огромным черным волком, да и если хорошо приглядеться, за её спиной в роскошных ножнах прятался здоровенного вида меч…), все равно ничего не смогут поделать против слова главенствующего, а уж о нем-то вампирша хорошенько позаботится.
Воин поднял глаза на деву и увидел в её дивных глазах немую мольбу, отчаянную просьбу о помощи. Вся поза её (кстати, на самом деле, Мина была напряжена как стрела, наложенная на тетиву, а руки были готовы в любой момент выхватить из-за спины полутор) говорила о крайне измученном состоянии, о невероятной хрупкости и беззащитной нежности…
Воин сделал шаг ближе.

Эрмина не сводила взгляда с тана Хильдрека, и в глубине её вертикальных зрачков плясали отблески черного пламени.
- Я называюсь Эрминой, - произнесла вампирша, и её голос  сладким нектаром пролился в лесную тишину.
«Возможно, когда-нибудь ты узнаешь мое настоящее имя…узнаешь меня поближе…после того, как я сама себя вспомню…»,  - мелькнуло в голове у девушки, и усмешка едва заметно тронула уголки алых губ.
Мина буквально кожей чувствовала напряжение и неприязнь, исходившую от окружавших её людей – воины тана, скорее всего, легко ассоциировали образ Эрмины со словом «прекрасная», но оставалась одна маленькая загвоздка: добродетельные и благородные «дамы» не сидят на обочине в рваных платьях, обнимая за шею свирепых хищников.
- Господин, я направлялась в славный град Йоргель, чтобы найти там приют хотя бы на несколько дней, ибо после смерти моего любимого супруга у меня не осталось ни дома, ни друзей, кроме этого животного, - девушка любовно провела рукой по черному загривку Нармо. – Да не смутит вас его внешний вид – ещё волчонком мой покойный супруг нашел его в лесу, выкормил и выходил, и с тех пор тот, кто мог бы стать опасным охотником, не сердитее обычного домашнего пса…
Нармо, по безмолвному приказу Эрмины, сидел смирно, чуть наклонив большую черную голову.
- Но, кажется, ты говорил о помощи, господин, - зрачки Эрмины чуть расширились и снова сузились, погружая тана в бездну, из которой не найти выхода. – Признаться, я была бы очень признательна, если бы ты помог мне добраться до Йоргеля и присоветовал бы хороший постоялый двор, из тех, где много народа, но мало грязи.
Мина заправила за ухо прядь врано-черных волос, по-прежнему не отводя пристального взгляда с Хильдрека Свенсона.

Изящная улыбка, впрочем, больше походящая на откровенную насмешку, скользнула по губам Эрмины, обнажая ровные, крепкие, белые зубы.
- Благодарю, господин. Признаться, я даже не знаю, чем смогу отплатить тебе за столь великодушную помощь, - казалось, девушка не слышала недовольных переговоров со всех сторон, а фраза о жене Хильдрека точно канула в пустоту, не достигнув ушей вампирши. – Для меня будет большой честью побывать у  твоего очага, но одна просьба: мой пес должен всегда оставаться со мной.
«Пес» нетерпеливо переступил с лапы на лапу: ему уже наскучило сидеть на одном месте без движения, тем более, когда вокруг столько всего требующего незамедлительного внимания; ближайшая к нему собака с тихим рычанием отшатнулась назад.

Эрмина легко вспрыгнула на подведенного коня, отдав Нармо безмолвный приказ бежать рядом. Девушка устроилась в седле по-мужски, ничуть не стесняясь того, что рваный подол платья едва прикрывает её бедро. Поймав на себе взгляд одного из воинов тана, вампирша послала ему широкую улыбку, быструю, как стрела, и ослепительную, как блик солнца на лезвии меча. Загадочно вспыхнул тайный огонь в вертикальных зрачках.
Мина внимательно разглядывала город, в который въехала их процессия, подмечала и вбирала в себя все звуки, запахи и жесты, сумятицу лиц в ревущей толпе, пытаясь прочувствовать и понять, знакомо ли что-либо из этой обстановки, было ли хоть что-то видено ею раньше…
Тщетно.
Пока девушка вертела головой, сосредоточившись на своих мыслях, их своеобразный кортеж достиг высокого каменного дома, оказавшегося принадлежащим Хильдреку Свенсону. Мина позволила тану помочь ей спуститься с лошади и огляделась.

Вампирша ослепительно улыбнулась хозяйке дома.
- Зовите меня Эрминой, госпожа, - промолвила она, и любой бы поклялся, что в её глазах в тот момент светилось почтение, хотя губы Мины по-прежнему изгибались в хищной полуухмылке.
Собаки, лежавшие на шкурах, мгновенно вскочили, едва приметив Нармо. Угрожающе рыча и скаля зубы, она двинулись было вперед, но внезапно поджали хвосты и уселись на задние лапы, настороженно и злобно поглядывая на незваных гостей.
- Какой у вас уютный дом! – обратилась Эрмина к хозяевам, преимущественно к Свенсону. – Для меня будет большой честью остановиться здесь!
Взгляд ледяных зеленых глаз, насмешливо-колючий, скользнул по фигуре Дагран.

Эрмина откинулась на жесткую спинку высокого стула и попыталась почувствовать себя уютно, но безуспешно: что не говори, а тело привыкло к воле, и руки затекали на кованых подлокотниках, и скользящие по лицу враждебные взгляды щекотали нервы. По крайней мере, вампирше удалось установить, что, вероятно, долгое время она провела вдали от обыкновенных человеческих сидений, а это была уже хоть какая-то информация для начала.
Пир, заданный Хильдреком, явно не удался, и гости, один за другим, покидали дом тана. Эрмина не притронулась ни к поросенку, ни к щуке, ни к любому другому яству, только безостановочно потягивала красное вино, которое, впрочем, мало подействовало на её сознание.
Жена Свенсона весь вечер просидела, как каменная, выражая гордое спокойствие своей царственной осанкой. Но её сжатые в нитку губы и худые пальцы, теребящие край льняной скатерти, выдавали в хозяйке нешуточное волнение.
Услышав вопрос Дагран, Мина залпом отправила внутрь содержимое очередного бокала и промурлыкала после некоторого промедления:
- Моя жизнь ничем не примечательна, госпожа. Я вышла замуж рано, по большой любви, муж мой был хорошим охотником и ценителем лошадей знатных пород, а также умных собак, - взгляд девушки задержался на Нармо, преданно лежащего у её ног. – Но однажды случилось большое несчастье – пожар, в котором погиб мой владыка и весь наш дом. Я лишь чудом спаслась при помощи Нармо и не помню, как выбралась на дорогу, где и встретила сиятельного тана, - вампирша чуть улыбнулась Свенсону. – Я благодарна вам за гостеприимство, оказанное мне у вашего очага, и надеюсь успешно вернуть вам долг…
Речь Мины текла плавно и убедительно, так, что не оставалось сомнений в правдивости сказанного. Но какое-то тайное чувство внутри самой вампирши говорило о том, что на самом деле все обстояло вовсе не так…

- Благодарю за помощь, - улыбнулась Эрмина и пламя свечей множеством бликов скользнуло по её фарфорово-белой коже. - Но пока я хотела бы остаться вольной птицей, любовь к безвременно почившему мужу еще крепка в глубине моего сердца...
Эрмина отпила еще вина и нарочито зевнула.
- Господин Хильдрек, я благодарна вам за прием, но не могли бы ваши слуги показать отведенную мне комнату, ибо я так устала, что уже не держусь на ногах...

Как только слуги покинули отведенное незваной гостье помещение, Эрмина выпустила загривок Нармо, который все то время, пока их вели по коридору, крепко сжимала. Волк тихо рыкнул, выражая тем свое крайнее неодобрение действий хозяйки, отряхнулся, презрительно обнюхал угол ковра, но все же покорно улегся у входа. Мина благодарно потрепала его по уху  и отошла к открытому окну.
Внизу, во внутреннем дворе, слуги чистили и кормили лошадей, таскали какие-то ящики, голосили на разные лады, словом, занимались привычным исполнением своих обязанностей. Лениво облокотившись о широкий крепкий подоконник, Мина принялась следить за копошащимися людьми, одновременно предаваясь разрывавшим голову мыслям.
Бесспорно, сегодняшний гипноз тана Свенсона удался вампирше на славу! Хильдреку и в голову не пришло поинтересоваться ни одной из всех тех странных вещей, которые сопровождали его случайную знакомицу… И хотя оправданное недоверие остальных людей и жены Свенсона немного портило создавшуюся приятную картину, Эрмина не сомневалась, что на ближайшие несколько недель покровительство Хильдрека ей обеспечено. Кроме того, можно будет потрудиться и над его ближайшими друзьями…
Зрачки Эрмины чуть расширились, и снова сузились, как у сытой кошки возле теплого барского очага.
…День клонился к вечеру и солнце медленно уходило в закат.
Эрмина, лежавшая на низкой кровати, застеленной атласными одеялами, и нервно грызшая указательный палец, резко встрепенулась. Пришло время, которого её измученная душа алкала больше всего – наступил час новой Охоты.
Вампирша спустила ноги на пол, устланный мягким ковром, изучила вечерние лучи, пролегшие по изукрашенным стенам, и резко встала.
Верный Нармо поднял голову, насторожил черные уши, но Мина покачала головой и прошептала:
- Ты остаешься. Не пускай в комнату никого, будь это хоть сам тан.
Затем вампирша расстегнула тугой корсет своего платья, выскользнула из мягких одежд и те черным ворохом упали к ногам.
Закатное светило золотыми бликами прикоснулось к её безупречному нагому телу, и в этот момент вампирша выгнула спину, будто кто-то сзади огрел её ударом хлесткого кнута, и выставила руки в стороны и закусила губу, а кисти ее и запястья уже начали покрываться жесткими смоляного цвета перьями.
Через какое-то мгновение небольшая ворона, бесшумно работая крыльями, покинула жилище тана.

Ночь была дивная: в слабом лунном свете бархатно искрились все оттенки черно-серого, круговерть запахов дурманила рассудок, лесные шумы слагались в ушах волчицы сладкой мелодией. Вереницы следов рассыпались по мягкой траве, глаз притягивали даже мельчавшие знаки и символы, оставленные представителями местного животного мира.
Тенью незримой скользила меж старых стволов голодная вампирша, неслышно ступала по палой листве и хвое, укрывшей землю, хвост волчий книзу опущен – час охоты грянул, время утоления жажды настало.
… Жарка алая кровь, податливо еще трепыхающееся живое тело, безумны звезды на небесах, а ветер – прян и лют…
…Солено на языке, непроглядно черно в глазах, а в нутре пламенном – горько-сладкий оттиск…